Г. Гельмгольц          КАК ПРИХОДЯТ НОВЫЕ ИДЕИ

Гельмгольц (Helmholtz) Герман (31 августа 1821—8 сентября 1894) — немецкий физиолог, психо­лог, физик и математик. Учился в Военно-медицинском институте в Берлине. Профессор физиологии университетов в Кенигсберге (с 1849), Бонне

(с 1855), Гейдельберге (с 1858). Профессор физики в Берлинском университете (с 1871), ди­ректор Государственного физико-тех­нического института в Берлине (с 1888).

Первые работы Г. Гельмгольца в области физиологии посвящены изу­чению нервной и мышечной систем. Он впервые измерил скорость рас­пространения нервного возбуждения, определил латентные периоды раз­личных рефлексов, исследовал про­цессы мышечных сокращений. Основополагающими стали труды Гельм­гольца в области физиологии и пси­хологии сенсорных процессов (преж­де всего — зрительных н слуховых). Им было разработано учение о цве­товом зрении, предложена теория аккомодации, теория восприятия музыкальных звуков, а также знаме­нитая  концепция «бессознательных умозаключений» в восприятии. Гельмгольц разрабатывал количест­венные методы физиологических ис­следований, сконструировал ряд измерительных приборов. Г. Гельмгольц является автором нескольких открытий, важных для развития математики н физики. В частности, он впервые дал матема­тическое обоснование закона сохра­нения энергии. Работы Гельмгольца по электромагнетизму, оптике и аку­стике были связаны в основном с его физиологическими исследова­ниями.

Важную роль для развития психо­логии творческого мышления сыгра­ли высказывания Гельмгольца о процессе научного открытия в его речи при получении медали имени Грефе в 1896г. (печатается по кн.: Лебединский А. В., Франкфурт У. И., Франк А. М. Гельмгольц. М., 1966, с. 131—132).

Сочинения: О зрении. Спб., 18%; О физиологических причинах музыкальной гармонии. Спб., 1896; Скорость распространения нервного возбуждения. М.—Л., 1932; О со­хранении силы. М.—Л., 1934.

Я могу сравнить себя с путником, который предпринял восхождение на гору, не зная дороги; долго и с трудом взбирается он, часто вынужден возвращаться назад, ибо дальше нет прохода. То размышление, то случай открывают ему новые тропинки, они ведут его несколько далее, и, наконец, когда цель достигнута, он, к своему стыду, находит широкую дорогу, по которой мог бы подняться, если бы умел верно отыскать начало. В своих статьях я, конечно, не занимал читателя рассказом о таких блужданиях, описывая только тот проторенный путь, по которому он может теперь без труда взойти на вершину... Признаюсь, как предмет работы, мне всегда были приятнее те области, где не имеешь надобности рассчитывать на помощь случая или счастливой мысли.

Но попадая довольно часто в такое неприятное положение, когда приходится ждать таких проблесков, я приобрел некоторый опыт насчет того, когда и где они мне являлись, — опыт, который может пригодиться другим.

Эти счастливые наития нередко вторгаются в голову так тихо, что не сразу заметишь их значение, иной раз только случайность укажет впоследствии, когда и при каких обстоятельствах они приходили: появляется мысль в голове, а откуда она — не знаешь сам.

Но в других случаях мысль осеняет нас внезапно, без усилия, как вдохновение.

Насколько могу судить по личному опыту, она никогда не рождается в усталом мозгу и никогда за письменным столом. Каждый раз мне приходилось сперва всячески переворачивать мою задачу на все лады так, что все ее изгибы и сплетения залегли прочно в голове и могли быть снова пройдены наизусть, без помощи письма.

Дойти до этого обычно невозможно без долгой продолжитель­ной работы. Затем, когда прошло наступившее утомление, требовался часок полной телесной свежести и чувства спокойного бла­госостояния — и только тогда приходили хорошие идеи. Часто... они являлись утром, при пробуждении, как замечал и Гаусс.

Особенно охотно приходили они... в часы неторопливого подъема по лесистым горам, в солнечный день. Малейшее количество спиртного напитка как бы отпугивало их прочь.