ТЕМАТИЧЕСКАЯ ПОДБОРКА СТАТЕЙ

ИЗ РЕДАКЦИОННОЙ ПОЧТЫ

Прежде всего следует высказать благодарность автору открытого письма за восполнение дефицита тех очень ценных обратных связей, в которых так нуждается наша психологическая наука и ее самое уважаемое периодическое издание.

Все предложения, высказанные автором (от контактных адресов авторов публикаций до строгого отслеживания рецензентами и редакцией научной терминологии в публикациях журнала), более чем резонны, и их следует, на наш взгляд, взять на вооружение.

Спасибо.

Оценки автора можно подразделить на две группы. Одна включает оценочные суждения, связанные с личными предпочтениями автора и характеризующие прежде всего самого автора; их следует просто принять во внимание.

Другую, гораздо более интересную группу составляют оценки, относящиеся уже не к отдельным публикациям и именам, но претендующие на то, чтобы представлять весьма обобщенную характеристику современного состояния российской психологической науки. Здесь, однако, приходится констатировать просто вопиющую противоречивость позиции автора, поскольку тут, если можно так сказать, в деловую вестернизированную скороговорку автора вторгается совершенно иной мотив: “все хорошо, прекрасная маркиза, и хороши у нас дела” ® “российская психология вновь способна занять достойное место в системе мировой психологической науки” ® “ни одного печального сюрприза за исключением пустяка” ® “если качество (научно-исследовательских работ в области психологии. — А.О.) ...останется таким же, в частности в отношении уровня психологических исследований, то можно и совсем выпасть в исторический осадок”.

На наш взгляд, “все хорошо” — это то, что автору хочется видеть согласно принципу удовольствия, а “пустяк” — это то, что автору приходится констатировать, следуя принципу реальности. Ведь если в старейшем и самом уважаемом и престижном научном психологическом журнале, отражающем лучшее из того, что есть в отечественной психологической науке, время от времени публикуются “шарлатаны”, “невежды”, “авторы, не разделяющие принципы научной методологии”, если на страницах этого издания появляются публикации, находящиеся “за пределами науки, по форме и по содержанию”, если “средний "возраст" библиографических ссылок на зарубежные публикации... равен 40 годам” и т.д. и т.п., т.е. если таковы “сливки” отечественной психологии, то каково же тогда “молоко”? Действительно, “какая-то ярмарка тщеславия на фоне кладбищенского пейзажа”, — точнее не скажешь.

У тех, кто смотрит на ситуацию таким образом, возникает вполне естественный вопрос: как “наконец-то навести в доме порядок?” Здесь автор открытого письма, поставив свой нелицеприятный фатальный диагноз и озадачив нас этим вопросом, отчетливо обозначает свою позицию дистанцированного наблюдателя и умывает руки: да вы уж там сами как-нибудь...

А сами мы... — только в осадок, на погост или, как следовало бы написать ученому, — в архив. Но если с текстами все просто, то как быть живым людям?

Живые люди, стремящиеся остаться в научном контексте, эмигрируют. Формы этой эмиграции самые разные — внешняя (“буквальная”), внутренняя (фигуральная), временная и ПМЖ. Так всегда было, начиная с времен Л.С. Выготского и вплоть до наших дней. Такова традиция.

Спрашивается, каков смысл этой эмиграции? Или зададим тот же вопрос иначе: каков ответ, содержащийся в самом факте этой эмиграции, на поставленный выше вопрос о том, как навести в доме порядок? И смысл, и ответ предельно просты: порядок существует только там, здесь этого порядка нет; чтобы быть там, где есть этот порядок, надо либо отправиться туда, привнести себя в этот порядок (т.е. эмигрировать внешне), либо привлечь этот порядок сюда, привнести в себя этот порядок (т.е. эмигрировать внутренне).

Так решали для себя этот вопрос десятки живых отечественных психологов. Замечательное, продуктивное, но, увы... каждый раз весьма индивидуальное решение. Ни переезд в чужой упорядоченный дом, ни наведение порядка в себе в окружении разрухи и бедлама не являются решением вопроса о том, как навести порядок в своем доме в целом.

Отчетливо осознавая всю слабость своей позиции как заведомо “апатриотичной”, я тем не менее абсолютно убежден, что на поставленный вопрос есть только один позитивный ответ, и этот ответ — иммиграция. Мы, как сообщество, претендующее на то, чтобы называться научным, не переболели не только необихевиоризмом, мы не переболели организованной и упорядоченной наукой. И переболеть этой “болезнью” в качестве сообщества мы можем только в одном случае — если совершенно сознательно разработаем и осуществим (сначала по инициативе и на уровне ведущих университетов и исследовательских институтов) долгосрочную программу привлечения иностранных ученых и специалистов на ключевые, руководящие должности российских психологических учреждений.

Научная (и культурная) иммиграция — это единственный способ сообща учиться и, быть может, наконец-то научиться порядку.

Обидно? Стыдно? Несовместимо с амбициями и тщеславием? Но что если посмотреть на это решение как на форму зарубежных интеллектуальных инвестиций в наше духовное производство, как на форму гуманитарной помощи, как на своего рода уже ставший привычным для нас “евроремонт”, наконец? У наших очень и не очень далеких предков, призывавших варягов, немцев и голландцев, иностранных спецов, хватало мудрости и здравого смысла, чтобы преодолеть собственную гордыню. Может быть, и мы как сообщество сможем сделать этот решающий шаг от хаоса к порядку?

Член редколлегии журнала “Вопросы психологии”
А.Б. Орлов